Маттис

Это случилось в самое подходящее для меня время. Самое заметное ощущение — пропала боязнь что-то пропустить. Я более интроверт, а до этого я пытался играть роль экстраверта. Во время локдауна ничего не происходило, поэтому мне не нужно было играть в эту игру: я был больше собой, чем раньше. Только в конце, когда всё почти закончилось, я беспокоился, как вернуться к преждей, докризисной жизни.

Я разработчик программного обеспечения. Я работал из дома и до этого, поэтому переход в режим домашнего офиса не стал для меня большой переменой. Сейчас мне сложно заставить себя снова ходить в офис, но я знаю, что мне полезно там бывать. Я чувствую, что лучше, когда рабочий день начинается и заканчивается, а дома он продолжался гораздо дольше.

Я начал интенсивнее заниматься спортом. Каждый день у меня была тренировка, еще я бегал. Теперь, примерно три месяца спустя, я планирую пробежать марафон. Я обнаружил, что это что-то, что мне помогает. Когда ты бегаешь, ты ни о чем не думаешь. Для меня это медитативное состояние сознания, такой ежедневный перерыв от всего, когда ты просто движешься.

Я скучал по культурным событиям, по путешествиям, по ощущению, что иногда можно делать какие-то вещи, которые просто внезапно приходят в голову. Не было каких-то конкретных планов, которые оказались не реализованы. Только некоторые возможности, которые не случились — несколько музыкальных фестивалей за пределами Эстонии. Я планировал посмотреть спортивное событие в Германии в мае, но оно было перенесено на декабрь, так что все в порядке.

Я думаю, сам локдаун был не так сложен для меня, как период сразу после него: когда всё, кажется, вернулось к норме, но не совсем так, как раньше. Это совсем новый мир. Я не могу планировать никаких путешествий, хотя авиарейсы восстановились. Я должен быть более осторожен с планами, потому что я не хочу застрять где-то. Наверное, это «новая норма», оно никогда не вернется назад. Или что-то посередине, может быть, не совсем «новая норма».