Марина, 37 лет, учёный, биолог-генетик
дата интервью: 30 мая 2020
Эпидемия коронавируса застала меня в одном из её эпицентров, в Италии, и карантин для меня начался там же. Я приехала в Италию работать, это было в январе. Я находилась в центре страны: когда на севере бушевала эпидемия, у нас всё было спокойно, мы жили обычной жизнью и даже в новостях слышали: «Это только на севере! Ничего не бойтесь, мы закрыли на карантин всего несколько городов, а остальным ничего не угрожает!» Я работала в университете, а любой университет — место, где легко распространяются болезни, потому что там много людей отовсюду, много контактов. Когда в один прекрасный понедельник я туда пришла, выяснилось, что первый случай болезни в нашем городе — на нашем факультете! Два случая: у профессора и у студента. Нас тут же закрыли на карантин и разогнали по домам.
Лекции
перенесли в онлайн, но доступ в лаборатории
сначала
оставили,
поэтому у меня была надежда, что я
продолжу работу. Я даже собралась на
экскурсию — за город, целый день на
свежем воздухе. Участники группы при
встрече по итальянской привычки
обнимались и целовались, а я стояла и
думала: «Боже мой! Лишь бы они и со мной
целоваться не начали». И один из гидов
спросил меня: «А ты боишься
коронавируса?» И тут же с довольным
видом заявил: «А мы — нет!» В центре
Италии была уверенность, что нас это не
коснётся.
В результате 8 марта я сходила на экскурсию, а 10 марта по всей стране объявили строжайший карантин. Ты не можешь просто так выйти из дома, есть краткий список причин; с собой должна быть заполненная бумага: где ты живешь, куда и зачем идёшь. Новости нагнетали ситуацию: мест в больницах не хватает, аппаратов ИВЛ недостаточно, люди умирают в своих домах. Такая жуть, я даже уже не думала о том, чтобы продолжать работу, мне стало страшно выходить на улицу. Я боялась заболеть чем-то серьёзным, потому что в больницах коллапс, в моём городе почти никто не говорит на английском, в общем, я решила, что моя задача — просто прожить это время с минимальными потерями для себя. Моя руководительница, профессор, поняла меня и поддержала.
8 марта я была на экскурсии, 7 апреля улетела из Италии, за это время выходила из дома только дважды, чтобы купить продукты. Даже выход в магазин был стрессом, я одевалась и заматывалась от макушки до пяток. Вернувшись, стирала всю свою одежду, мыла упаковки продуктов, всё это выматывало как физически, так и эмоционально. И то, что рухнули все мои рабочие планы, тоже было сложно принять и осознать.
Я находила себе дела: читала, писала, общалась с коллегами по всему миру, они меня очень поддерживали, это неравнодушие помогало. Старалась, чтобы у меня был строгий распорядок, убирала, готовила, занималась йогой, гимнастикой. В квартире, где я жила, в центре средневекового города, был балкончик, я выходила туда, там очень красивая улица, вид. Италия, весна, солнце, тепло! Так хотелось пойти погулять, съездить в Рим, я переживала, что так и не успела этого сделать. И эти мысли только расстраивали. Нам ещё какое-то время обещали вот-вот открыть университет, но случаев заболевания становилось всё больше, и я понимала, что скорее всего этого не произойдёт. Я решила уехать: мои надежды на возобновление работы таяли, а моё исследование было рассчитано на определённый срок, и я бы уже не успела его закончить.
Когда
перед отъездом я шла в университет за
вещами, дорога вызвала столько эмоций,
воспоминаний: как я здесь ходила,
смотрела на зарождающуюся весну в
Италии, совсем не такую, как в Эстонии. Думала, как я должна была здесь
работать и как жутко всё это обернулось.
Я так радовалась, когда выиграла грант,
это должен был быть очень интересный
профессиональный и культурный опыт, а
в результате я оказалась в самом центре
эпидемии в Европе.