Дмитрий

Когда говорят о пандемии, в голове возникает сюжет из голливудского фильма: что ты будешь, условно говоря, с ружьём охотиться на зомби. То есть случится что-то определённо плохое, не будет хватать вещей для выживания, и тебе кажется, что ты к этому морально готов. А оказывается, что всё не так, тебе просто сказали посидеть дома — со всеми возможными развлечениями, какие только можно представить. Странное ощущение, что ты получил не то, что ожидал.

Реальность не настолько однозначная, с зомби было бы гораздо меньше вопросов. Тебе сразу понятно, что делать. И можно быть героем, потому что ты воображаешь себя героем. А задача нашего поколения — сидеть дома и никуда не выходить, чтобы спасти мир. И этот момент на самом деле напрягает, хоть и звучит где-то на заднем плане.

Очень много энергии уходит на принятие решений: где можно общаться, а где — нет, где надевать маску, а где всё же не надевать. Информации слишком много и одновременно мало, ты не знаешь, что достоверно, постоянно новые данные, и кажется, что всё жизненно важно. Нужно постоянно принимать решения, решать и обсуждать, потому что я живу не один. При этом ты ничего не можешь, то есть ты можешь что-то решить для себя, но ты не знаешь, работает это или нет. Даже с масками: сначала я посмеивался над теми, кто их носит, они же не помогают. Потом появилась информация, что всё же помогают. И я поменял мнение. И так далее.

Я встречаю своих друзей, соседей, обычно мы с ними в настольные игры играем, а тут мы стоим, разговариваем, но я не могу протянуть руку и похлопать по плечу, потому что сейчас это неправильно. И мы как бы в зоне «между». Вроде разговариваем, но это какое-то другое взаимодействие. Один раз я привёз другу пиво, он открыл мне дверь, мы пообщались на расстоянии, потом я вернулся домой, и мы пили пиво по зуму. Это не плохо, но очень странно.

У меня семья в Москве, и они заболели. Сначала племянник, ему 14, у него два дня температура была и всё, а потом все остальные. Маме 71 год, я за неё очень волнуюсь, но вроде уже всё хорошо сейчас. Звоню им чуть ли не каждый день, пару раз плакал после разговоров. Очень тяжело быть в состоянии, когда ты вроде ничего не можешь сделать, а в то же время можешь попробовать сделать больше, но вроде это и не нужно. У меня российское гражданство, меня пустят через границу, понятно, что это билет в один конец, но вдруг я смогу как-то волшебным образом помочь. Логически объяснял себе, что ехать нет смысла, но одновременно понимаю, что, случись что, я не смогу сказать «я сделал всё, что мог».

Сестра смогла попасть в больницу, потому что она медсестра. Её состояние по параметрам не соответствовало тому, что нужно для госпитализации. Вроде всё не так страшно было. Но уже в больнице ей кололи что-то для разжижения крови, я не очень в этом разбираюсь, но там показатели чуть ли не в двадцать раз больше были. Сейчас её уже выписали. Это всё очень стрессовое время было.

Сейчас нет перезарядки, когда едешь на работу, общаешься с другими людьми. Странное ощущение: я живу с Олей, сейчас провожу с ней гораздо больше времени, но при этом отдаляюсь от неё — и она отдаляется от меня, и это естественно. Видим друг друга постоянно, да, конечно, спрашиваем, как дела, но это как-то размазано. Интересно переживать эти моменты и проходить через них. Даже в быту: мы купили ещё один стол, сделали каждому своё рабочее место. Интересно находить какие-то решения, которые действенны. Будто ты попал в топь информации, а потом опираешься на решения, которые работают — они словно надёжная земля в этой топи, островки, можешь встать на них и идти дальше.

Тяжёлый момент, который я ещё не полностью продумал — то, как идёт время. Будто я теряю связь с ним. Нет такого, что едешь на работу, сегодня видел одно, завтра — другое, погода меняется, и это как бы разделяет дни. Поэтому на выходные мы старались уезжать куда-то в лес, подальше, где нет людей. Люди внезапно полюбили парки, приезжаешь, а тут столько людей, они не держат дистанцию — а они, конечно, думают то же самое про нас. Поэтому мы уезжали подальше. Природа даёт чувство безопасности и спокойствия. Такого спокойствия, будто «всё уже случилось», лес, деревья, мох, всему этому наплевать, есть ли люди, есть ли коронавирус, это и есть спокойствие.

Карантин больше в голове, чем в реальности. Люди остались наедине с собой и друг с другом. Я понял, что мне важно быть иногда одному, вот это ощущение, что ты увидел старого друга и подумал: «Как же здорово! Почему мы не общаемся чаще?» В обычной жизни вроде немного теряешь себя среди всего, что происходит, а здесь больше начинаешь рефлексировать, узнавать себя. Это очень короткое время, хоть и кажется, что дни тянутся, но, возможно, неплохо бы несколько лет с собой провести.

Наверное, позже я пойму, что это время что-то поменяло, но сейчас, без дистанции, мне сложно об этом судить. Сейчас всё кажется странным, но, наверное, мне интересно быть в этой странности.